Подборки интервью с писателями или критиками часто выходят с предисловиями, которые либо знакомят читателя с биографиями представителей культуры, либо собирают их высказывания в некий тематический реестр чисто описательного характера. Отступая от установившейся традиции, я решила представить писателей и критиков через призму анализа, который знакомит читателя с динамикой изменений, происходящих в настоящее время в русской культуре. То время, когда альтернативная проза шокировала читателя своей жестокостью или обнажением традиционной русской агрессии, направленной на подавление индивидуального сознания или свободы высказывания и действия, осталось позади. Современная действительность оказалась намного более жестокой и реальной, чем текстовые реалии постмодернистов. Это новое восприятие действительности в свою очередь отразилось на появлении новых тем в искусстве. Именно этот момент внутренних поисков в современной культуре отражен в подборке интервью с писателями и критиками. Во встречах с ними мне хотелось выявить новые тенденции в современной прозе, которые либо подлежат дальнейшему осмыслению-развитию, либо обречены на вымирание за ненужностью. Вопросы, которые я задавала писателям и критикам, выходят за рамки формальных интересов стиля или повествовательной манеры письма. Они затрагивают проблемы, связанные с изменением самой динамики культурного производства и потребления, и направлены скорее на выяснение социологии культурного процесса, хотя и не исключают исследований чисто филологического характера. Один из вопросов, интересовавших меня, связан с ролью поп-культуры в процессе демократизации современной прозы. Влияет ли поп-культура на традиционные «высокие» формы литературы. Какую роль играет массовая информация и зарождающаяся электронная культура в процессе развенчания традиционного потребления культуры через толстые журналы, альманахи и серийные издания, которые по-прежнему проводят политику сохранения традиции, возникшей в девятнадцатом веке. В какой степени устранение государственного субсидирования литературных публикаций влияет на писательский выбор тематики, особенно в тот момент, когда писатель или писательница рассчитывают только на рыночный спрос, а не на государственные дотации. Какова роль литературы в культурно-идеологическом пространстве, какова ее позиция в конкурентной борьбе за читателя, то есть влияют ли новые формы информации на изменение статуса литературы и на отношение читателей к писателям, которое носило чуть ли не сакральный характер в России на протяжении веков.

Ответы писателей и критиков на эти вопросы составляют поле культурного сознания, которое, я надеюсь, будет использовано критиками в дальнейших исследованиях русской постмодернистской культуры. То, что не нашло ответа или осталось словесно несформулированным, является в не меньшей мере частью современного культурного пространства, ибо парадигмы культуры кроются в неотрефлексированных пятнах сознания в той же степени, что и в нашедших себе выражение моделях мышления. Анализ собранных в этот сборник интервью исследует становление новых типов социального мышления в современной прозе, то есть он рассматривает проблему их трансформации, подвижности и дальнейшего потенциала их развития. В частности, меня интересовала проблема взаимоотношения власти, идеологии и формирования новых социальных типов сознания. В какой степени новая проза отражает взаимоотношение между идеологией, властью и формированием новых типов социального сознания, особенно женского, и сознания, возникшего с ослаблением контроля над сексуальным поведением. В какой мере современная проза описывает насилие власти над новыми формами социального мышления. В какой степени проникновение западной культуры в Россию и более свободное общение между Западом и Россией в настоящее время влияет на зарождение в русской культуре гендерной политики и на постановку проблем, связанных с деидеологизацией тела или сексуального поведения. Безусловно, девять интервью не могут дать объективной картины развития новых форм мышления, но сама претензия на абсолютную объективность не раз подвергалась основательной критике в постмодернистских теориях. Поэтому вместо исследования этого вопроса с точки зрения кажущейся объективности мне казалось целесообразным сосредоточиться на размышлениях писателей, которые не только наиболее рельефно представляют процесс формирования новых форм социального сознания и социальных субъектов, но произведения которых находят живой отклик у современных читателей и пользуются определенной популярностью среди критиков.

Рассмотрение интервью с точки зрения исследования новых типов социального сознания безусловно ограничивает весь огромный контекст интервью определенной идеологической и политической перспективой, и отвергать это означало бы идти против очевидного. Неразумно было бы и утверждать, что мой подход к анализу интервью сформировался в культурном вакууме. Поэтому мне хотелось бы заранее оговориться, что мой метод исследования сформировался в контексте северо-американской культуры. Несмотря на экономические и социально-политические различия, разделяющие эти две культуры, мне кажется, что такой подход к анализу интервью применим в настоящее время к русской культуре, ибо парадигмы традиционного советского сознания уступают сейчас место новым социальным критериям, находящимся под влиянием демократически ориентированных тенденций и формирующимся в более подвижной и менее политически однородной атмосфере.

В настоящий сборник вошли девять интервью. Первые два интервью с Владимиром Сорокиным и Виктором Ерофеевым предложены читателю для знакомства с литературно-философской платформой представителей начала литературного постмодернизма, черпающего свою энергию в московском концептуализме и направленного на деконструкцию сознания традиционных форм социальных личностей. Их размышления затрагивают вопрос об «истощении» и отмирании любого высказывания, носящего в себе положительный семантический заряд, и о невозможности постулирования целостного литературного характера или субъективности, анализируя теоретические основы деконструктивного метода, я прихожу к заключению о том, что деконструктивные модели Сорокина и Ерофеева, неся в себе положительный заряд в начале постмодернизма, в настоящее время утрачивают свою положительную энергию и превращаются в текстуальные клише, обреченные на отмирание. Поиски новой социальной и повествовательной энергетики, связанной с утверждением новых социальных идентичностей, заставили меня обратиться к представительницам женской прозы Валерии Нарбиковой и Татьяне Толстой и к писателям, разрабатывающим новые формы осмысления личности, основанные на де-идеологизации телесности. В интервью с Валерией Нарбиковой и Татьяной Толстой рассматривается возможность текстового анализа новой женской личности,поротивоположной по своим основным характеристикам традиционно мужской. Непонимание необходимости установления такой категории и следующей за ней политики гендерного поведения в комментариях Нарбиковой и Толстой рассматривается в контексте традиционного социального принижения женщины в России и идеологического контроля по отношению к женской личности в советское время. Интервью с Егором Радовым и Игорем Яркевичем включены в сборник с целью обсуждения нового отношения к телу. Деидеологизация индивидуальной телесности и новая поэтика и политика тела, составляющая основную тематику их прозы, не только отражает осознание возможностей существования новой индивидуальности, но и представляет потенциально новую область для дальнейшего развития постмодернистского письма. Развитие этой тематики сможет повлиять как на формирование сознания женской индивидуальности, так и на развитие субъективностей негетеросексуального поведения. Интервью с писателями предваряют три интервью с современными критиками: Михаилом Бергом, Олегом Дарком и Вячеславом Курицыным. Их размышления дают представление о тенденциях современной критики в Москве и Петербурге, об отмирании филологического подхода и зарождении культурологического анализа, рассматривающего культуру в контексте ее производства, потребления и политики финансового субсидирования. Интервью также затрагивают отношение между альтернативной литературой и поп-культурой, проникновение других форм искусства в тело альтернативной прозы и восприимчивость академических кругов к новым формам информации и ее влияния на состояние современной культуры. Многообразие взглядов на политическую и социальную значимость определенных форм критики и природу производства современной прозы отражает поляризацию современной критической мысли. Эта противоречивость в оценках и мнениях, согласно Жан-Франсуа Лиотару, нисколько не является отрицательным явлением и скорее наоборот свидетельствует о здоровом состоянии культурного сознания, не желающего придерживаться какой-либо идеологии.

НАЗАД