6.V.2001, воскресенье.
Встреча была назначена под часами на Казанском вокзале, но там, где мы нашли наших соратников, ни малейших признаков часов обнаружено не было. Тем не менее, жертв этой оплошности оказалось не так много на эту хитрую удочку А.Е. попались далеко не все (Паша Я[нковский], который опоздал, и Саша М[ороз], которая так и не нашлась). Поезд был довольно странным, в нем на каждом шагу встречались подозрительные люди шпионской наружности, как-то: дедок с двумя курицами в корзинке, бомжи с дрэдами, люди с двумя половинками одного и того же велосипеда, вошедшие в вагон с разных сторон. А в остальном - все хорошо.
Что касается Саши Мороз, то Тамара Натановна сильно беспокоилась за ее здоровье; дозвониться ей из электрички по мобильнику нам не удалось. Уже потом нам стало известно, что у Саши попросту случилось недоразумение с будильником. Всего же нас было 25 человек - двое преподавателей, восемь человек выпускного возраста и пятнадцать человек - школьного. На поезде надо было ехать по направлению "ЛЮБЕРЦЫ-2" до станции Кривандино; по дороге мы с Т.Н. вспоминали наш выпускной экзамен по истории, имевший место в 1992 году.1
Еще в поезде нам сказали, что река находится там, где баня. Бани мы не нашли, но зато нашли реку, где и стали собираться. Сборка прошла более-менее удачно, хотя Аня А., Леша Д. и Оля И. (Ф) немного залажали со стрингерами. Нам очень стыдно, и поэтому мы не будем описывать, в чем именно состояла наша лажа.
Залажали не только они, и не только со стрингерами. Так, Мручок с Аней Кадышевой забыли ввернуть один из необходимых винтов, из-за чего на последнем этапе сборки каркас распался под собственным давлением, безвозвратно сломав одну из железных пломб. Тем не менее, винт мы ввернули и каркас соединили; зато когда я вернулся к нашей байдарке, то обнаружил, что там не ввернуты аж два аналогичных винта, и пломбы не сорвались лишь по большому везению.
После сборки и небольшого перекуса поход начался. Речка отличалась извилистостью и заболоченностью, а в остальном все было прекрасно. Особых препятствий в этот день нам не попалось, если не считать одинокого бревна, перегородившего реку в крайне узком месте. Байдарки пришлось обносить по берегу (мы не знали, что этот вид спорта назавтра станет нашим любимым), причем одна из них уже протекала! Это была байдарка Маши Ермаковой, Кати Петрушиной и Насти Локтевой, которым я дал клизму для вычерпывания воды (кстати, они ее так и не вернули, шельмы). Уже отплывая от бревна, я услышал роскошную фразу: "Ась, ты пока поразвлекайся с клизмой..." Одновременно родился и второй перл, связанный с тем, что к "щуке" А.Е. была привязана с целью охлаждения бутылка пива: "Андрей Ефимыч, у вас пиво зацепилось за бревно!"
Где-то к 18.00 встали на очень удобную стоянку, единственным недостатком которой были изголодавшиеся комары, набросившиеся на нас, как только мы вышли на берег. Но [ на правах рекламы ]
"Москитол", "Тайга" и "OFF"
Вас спасут от комаров.
Спасли они и нас. Вообще-то, мы планировали встать чуть позже, но "щука" Мити А. уже изрядно сдулась; поскольку произошло это рядом с местом, которое было предназначено для нас самою природой, мы решили не испытывать судьбу и встали. В проигрыше оказалась лишь байдарка Ильи Заславского, которая сильно упилила вперед и была вынуждена возвращаться против течения.
Весь день было очень жарко, и вечером все пошли купаться (все = Тамара Натановна, Аня Кадышева и Илья Овчинников; Илья очень звал купаться также Аню А. и Мручка, но Аня ленилась, а у Мручка вообще не оказалось купальника [и зря, как оказалось позже]. Жарко же было настолько, что даже по наступлении сумерек не возникло никакого порыва достать теплую одежду). После вкусного ужина (который не мог быть невкусным, так как его готовил А.Е.) мы, согласно традиции, пели колбасные песни и немножко употребляли...
Дежурные вымыли котлы и с чувством выполненного долга легли спать. Мы не знали, что будет ждать нас завтра.
Аня Алешковская,
Леша Докучаев,
Оля Ившина
(Финик)
7.V.2001, понедельник.
Лиза Никонова. Нам (Жене Ф., Лизе Н. и Мите А.), которые спали в одной палатке, пришлось начать этот день уже в 6:30, когда к нам кто-то постучался и крикнул: "Эй! Вставайте, будем кашу варить!" Утро было довольно приятным, сквозь тонкую ткань палатки проникали ласковые лучи солнышка, хотя на небе уже появились облака. Было тепло, не то что ночью... некоторые даже купались.
Река не переставала нас удивлять своими изящными извивами: было впечатление, что мы вырисовывали какой-то узор на одном и том же месте. Это был изнурительный и, как оказалось, бестолковый труд. Но и это не было самым худшим...
Потом река плавно втекла в лес. Было очень красиво: по берегам росли высокие золотистые сосны, а прямо над водой свисали ветки с белыми цветами черемухи. В середине дня мы достигли деревни, куда пошли Аня А., Оля И.(Ф) и Леша Д., а остальные тем временем стали готовить перекус. Хотелось искупаться, но течение рядом с берегом было очень сильное, подхода же к воде - ровно никакого.
Проехав чуть дальше, мы обнаружили, что очень низко, опять-таки прямо над водой, свисают сухие сломанные деревья. Более того, одно из них сломалось на глазах у экипажа докучаевской байдарки. Вот они-то и стали нам попадаться особенно часто и в самых неожиданных местах: над водой, под водой, а что самое ужасное - на воде. Это обстоятельство поначалу никого особо не расстраивало; казалось, сейчас-сейчас всё кончится.
Действительно, на первом завале всем было еще довольно весело (за исключением А.Е.): реку перегородило несколько бревен, которые теоретически можно было на короткое время сдвинуть в сторону, образовав узенький проход для байдарки. Более того, рядом даже валялась спецыальная коряга, пригодная для этой операции; упираясь этой корягой в бревна, Андрею Ефимычу и Паше Янковскому удалось провести мимо завала три байдарки, что было нелегко. На третьей лодке А.Е. сломался и сказал, что все восемь таким образом протащить нереально, поэтому коварные бревна нужно не отталкивать с нашего берега, а оттянуть с противоположного!
Для этой цели байдарку, в которой находились Тамара Натановна и я (Рита вылезла на берег), насильственным путем оттащили обратно (т.е. она вновь оказалась по ЭТУ сторону завала - ну разве не садизм?); А.Е. выдал нам длинную веревку и велел плыть вдоль завала, чтобы один ее конец зацепить за него. С этой задачей мы справились - теперь надо было выгрести к другому берегу (одновременно держа второй конец веревки и разматывая ее). Это, однако, был (в терминологии Дмитрия Петровича) безмазняк и бесперспективняк, поскольку длины веревки явно не хватало. Радостно хихикая, мы вернулись на исходную позицию, причем байдарки начали уже становиться в очередь. А.Е. отвязал чалки у них у всех и тем самым удлинил веревку. Мы вновь стали переправляться на другой берег и даже доплыли до него; я вылез. "А теперь тяни! - закричал мне Андрей Ефимыч, - еще тяни!" Я потянул; веревка порвалась. Нас с Т.Н. стал разбирать нервный смех, а вот кое-кому было не до веселья. Пришлось проходить завал так же, как это сделали наши предшественники - с помощью спецыальной коряги. Зато если до перекуса меня клонило в сон, то теперь его как рукой сняло!
Женя Фарих. Но все оказалось гораздо серьезнее, и очень скоро стало вообще невозможно продираться через эти дебри. Несколько раз приходилось вылезать из байдарок, вытаскивать их и на своем горбе (точнее, горбах) нести по берегу. Несколько человек нырнули, когда проводили или отвязывали свои лодки. Из нашей зеленой "щуки" ухнули аж двое: Саша З. (этот, правда, частично, слава Богу) и Митя А.
Произошло это рядом со вторым завалом, находившимся у огромного заброшенного моста; здесь было не избежать вытаскивать лодки из воды и проносить их общими силами по берегу. Осложнялось это тем, что тропинка была полна бутылочных осколков. Когда к мосту подплыла "щука" Мити А. и он выскочил босиком на берег, Тамара Натановна стала умолять его обуться - Митя же отказывался. "Митя, там же стекло!" "Да вижу я, - огрызнулся Митя, - вот как раз и хочу посмотреть, где там надо оберегаться!" "Оберегаться будешь в другом месте", - парировала Т.Н.
Когда мы наконец разобрались с завалом и стали отплывать, Митя закричал нам вдогонку: "Подождите, у меня к вам дело! Вернее даже - спор! Чайник, а спорим на три копейки, что тебе слабО вот так!" С этими словами сидевший на корме "щуки" Митя сделал кувырок назад и оказался в воде. Поныряв и пофыркав, он подплыл к нашей байдарке и попросил промочить ему горло джин-тоником. Просьбу не удовлетворили, в ответ на что Митя прицепился к корме и наотрез отказался отцепляться. За это он получил веслом по голове, и не раз, и не два; на третий раз обозлившийся Митя обрызгал нашего капитана и сразу же услышал о себе нечто в высшей степени неоригинальное, чего мы процитировать здесь не можем. Скажем лишь, что в ответ на робкую попытку капитана извиниться за грубое слово Тамара Натановна усмехнулась и резюмировала: "Что ж, это напрашивалось".
Митиным купанием, кроме всего прочего, ознаменовалось начало похолодания. Начал дуть довольно мерзкий ветер, солнце стало пропадать. С каждым завалом возникало все большее желание встать на стоянку (хорошо сказала, но в Петушках на ночь глядя не парит у меня мысль высоко, чтобы думать, как что звучит).
Во второй день мы должны были пройти 35 км. Т.е. дойти наконец до Клязьмы и только после этого устраиваться на ночевку. По причине никем не предусмотренного бега с препятствиями, который получился у нас в этот день, мы прошли очень мало. Честно говоря, я не знаю, сколько конкретно км, но гораздо меньше, чем предполагалось. Уже на третьем завале стало ясно, что никакой Клязьмы нам сегодня не видать, как своих ушей; но Андрею Ефимовичу удалось всех построить, и мы гребли еще примерно час. Никак не могли найти место для стоянки: то крутой берег, то болото, то вообще непонятно что; наверное, мы могли бы плыть в поисках стоянки до посинения (в прямом и переносном смысле), но напоролись еще на один завал, и стало понятно, что перетащить лодки и бодренько плыть дальше - невозможно. К тому же, время было недетское - часов восемь вечера.
Если третий завал ознаменовался моим матерным воплем (который почему-то очень порадовал Андрея Ефимыча и потом цитировался нашим адмиралом не раз), а также падением в воду Саши Колычева, то четвертый завал тем более не обошелся без происшествий; метров за сто до него реку перегородила огромная береза, проплыть мимо которой можно было лишь по узкому проходу у левого берега. Разумеется, нас вынесло ровно на березу, и мы здорово струсили, потому что справа от нас было поваленное дерево, в левый же борт со страшной силой ударяло течение. Когда же нам удалось, осторожно двигаясь вдоль березы, добраться до "проходимого" места, одновременно с нами к нему подплыла байдарка Мручка и Ани К. и со всего маху КОНКРЕТНО села на злосчастную березу. Мручок решительно сказал(а): "Так, сейчас я раздеваюсь и вылезаю из лодки".
Она действительно разулась, скинула рубашку и закатала штаны, после чего вылезла на дерево и пропихнула байдарку вперед, причем корма продолжала оставаться у нее в руках! "Прыгай скорее обратно, - посоветовал ей я, - мне так приходилось делать не раз". "Ни за что, это против правил! - возмутилась наша героиня. - Пусть Анька выгребает к берегу, а я пройду по березе". Приняв решение, Мручок выпустил(а) из рук байдарку и, встав почти в полный рост, сделала первый шаг по дереву. Как легко догадаться, он же оказался и последним, - через секунду из воды вынырнула мручковская голова: мокрая, но не унывающая. Прицепившись к нашей байдарке, Мручок доплыл(а) до берега. Ее бить веслом по голове я не стал :о) напротив, угостил водкой из фляжки.
На последнем завале все мы представляли собой в большей или меньшей степени печальное зрелище: голодные, холодные, озверевшие, окунувшиеся в воду кто по локоть, кто целиком. Выйдя из байдарки, около наспех (и, по-моему, не нами) разведенного костра я обнаружила Аню Мазаник и Машу Кудинову, который зарывались ногами в пепел. Оказывается, они промокли, перенося байдарки, и теперь таким образом грелись. На мой взгляд, надо быть почти йогой, чтобы стоять в костре, а Аня М. очень активно пыталась просунуть ступню в самое пекло между веток.
Глядя на них, я не без удовольствия думала о своей прозорливости: в первый день я плыла босиком, и к вечеру ноги стало сводить от холодной воды на дне "щуки"; во второй день я решила, что нужно надеть сапоги, которые, впрочем, абсолютно не грели, зато мне было сухо.
Начали раскладываться. Было холодно, и летали комары. Мы уныло почистили картошку, переоделись, развели костер и сели ждать обещанного А.Е. праздничного ужина. Инициативная группа провела дегустацию местного напитка "Российские колокола". Случилась совершенно замечательная курочка с картошкой и в каком-то загадочном соусе (может, в собственном соку, не знаю, - из предполагаемых ингредиентов видела только кетчуп). После дня, полного разочарований в погоде, речных поворотов, ветра, поваленных деревьев и холодных брызг в лицо, ужин был просто в самый раз. Правда, почему праздничный?..
После ужина следовала концертная программа, тоже, впрочем, совсем не праздничная, а очень даже повседневная для поездок, в которые ездит Илья О. (Обижается ли он, когда его Чайником зовут, я не знаю, поэтому постаралась быть вежливой, но подмывает назвать именно так.) (На Чайника автор этих строк, разумеется, не обижается, просто меня этим прозвищем никто не зовет уже сто лет [не считая Коли Каракаша и Тамары вот Натановны]: оно родилось в седьмом классе - 1988 год - и было в ходу достаточно короткое время. Можно спорить, что кроме пары-тройки моих одноклассников никто не помнит, откуда оно взялось. Что же касается репертуара концертных программ, то его, разумеется, надо пополнять. Он, впрочем, и без того весьма широк; просто бывает так, что в голову не лезет ровно ни одна песня, и в этом случае никак не обойтись без "помощи зала". А иногда просто не поется, и все тут.)
Подъем был объявлен беспощадно рано - в 6:30. Я с ужасом готовилась к предстоящей ночи, была уверена, что будет очень холодно... Перед сном мы с Фиником сходили с проверкой к младшим товарищам (которые традиционно поставили свои палатки поодаль от всех, в лесной чаще). У тех все было спокойно; из напитков - лишь фанта и пепси-кола.
8.V.2001, вторник.
Лиза Н. Собственно говоря, Женины надежды (скорее, опасения) оправдались. Было жутко холодно и колко (всюду под палаткой росли маленькие веточки!). Подняться в 6:30 первому пришлось мне (было, действительно, совсем не жарко). Видимо, я с таким ужасом ждал этого момента, что около шести мне привиделось, как Тамара Натановна будит меня и посылает дежурить. Я растолкал своих помощников (а позже - и помощниц), велел им разводить костер, а сам пошел мыть каны, которые были любезно оставлены нам предыдущими дежурными. Вместе мы соорудили чай и макароны, основная же масса проснулась около 8 утра (причем за полтора часа ничуть не потеплело - напротив, солнца стало меньше).
За завтраком А.Е. объявил, что всё плохо; это утверждение он предпочёл не комментировать. Отплытие было ориентировочно назначено на 10:00, и первая байдарка - Мручка и Ани К. - выплыла даже раньше назначенного срока. Загвоздка, однако, состояла в том, что даже две байдарки невозможно было загружать одновременно - там и для одной еле хватало места. Поэтому загружались и отплывали по одному; наша байдарка ушла последней. Не прошло и часа, как нам встретился первый за этот день завал; обнос, к счастью, не потребовался. Мы вылезли на берег, а нашу байдарку провел по воде Леша Д., за что ему большое спасибо.
Когда мы плыли по реке, казалось, что нам наконец-то повезло: завалы перестали попадаться, река стала гораздо шире, да и вообще... Нет, я не говорю, что завалов не было совсем. Даже очень были, и несколько раз нам приходилось выходить на берег и протаскивать байдарку, но все это делалось как-то необыкновенно быстро и весело.
Любопытно, что две недели спустя Лиза описала этот же момент несколько иначе. Плыли долго и трудно: снова попадались завалы, снова приходилось выходить на берег и переправлять байдарки практически вручную. Дул очень сильный ветер и светило солнце: погода была дурацкая - нельзя было понять, тепло или холодно. Все уже немного озверели, по крайней мере в нашей байдарке. (О чём свидетельствует поистине выдающийся случай с бревном.)
Наша лодка (Сережа Стрелков, Саша Колычев и я) довольно ловко обходила коряги и другие неприятности посреди реки. Кто бы мог подумать, что самая главная неприятность случится с нами именно у берега! Мы медленно плыли рядом с берегом, желая обогнуть большую палку (я бы даже сказала - ствол), торчавшую низко над водой. Просто даже не знаю, как объяснить, почему случилось то, что случилось, но случилось следующее: наша доблестная лодка застряла - между корягой, берегом и водой. Проще говоря, нос оказался под бревном и не мог двинуться ни вправо, ни влево, ни взад, ни вперед. Сначала было смешно. Потом Саша К. (как я поняла, очень отчаянный молодой человек, я бы даже сказала "самоотчаянный") приказал мне закрыть глаза и отвернуться - и начал раздеваться. Он сказал, что полезет в воду, но, оставшись в одних трусах, почему-то полез на дерево. Я сидела с закрытыми глазами. Мимо проплывали другие байдарки, которые бросали на нас сочувственные взгляды и уплывали прочь.
Тут к нам подплыла лодка Тамары Натановны. Они нас пожалели и подплыли вплотную. Саша, который отчаянно и гордо балансировал в трусах на дереве, был срочно загнан обратно в лодку и вынужден одеться. Попробовали толкнуть лодку вперёд - бревно медленно поползло вверх по мне. Я сразу поняла, что это не лучший выход из сложившейся ситуации. Когда бревно соскользнуло с меня, оно рухнуло со всей силы на лодку; тогда треснули и развалились борта. Безвыходность положения нашей лодки стала занимать мысли окружающих: следующая мимопроплывающая байдарка Ильи З. решила прийти нам на помощь. Они подплыли близко и остановились. К счастью, у них оказалась с собой цепная пила. К счастью - потому, что мы решили распилить эту роковую корягу. Не знаю, как передать ощущение того, что на тебе пилят здоровое бревно. Было даже страшно - всюду летели опилки и щепки (кстати, они до сих пор еще сыпятся из моей одежды).
Когда распиленное бревно рухнуло мне на колени, все члены нашего экипажа ощутили свободу и облегчение. Надо сказать, что Илья О. и Тамара Н. очень нам помогли - вырулить и вообще сохранить душевное равновесие. Уже не говорю о том, как нам помог Илья З. После всего этого я торжественно выкинула бревно в воду к великому неодобрению тех, кто предлагал сохранить его на память. Как любитель завершенных сюжетов, я очень порадовался, услышав через полчаса голос Сережи Стрелкова: "Вот еще коряга - давай скорей под нее заруливай!"
После этого мы (вернее, Сережа С. и Саша К.) гребли очень бодро и весело, пока не догнали А.Е. на входе в реку Клязьму. Но это уже совершенно другая история, причем не менее интересная. Кстати, хочу заметить, что Саша, в первый раз в жизни ходивший в байдарочный поход, проявил очень полезное и бесспорное умение грести сильно и хорошо, за что ему огромное спасибо.
Женя Ф. Я, человек, также ходивший в байдарочный поход первый раз и не проявивший при этом, к сожалению, "полезного и бесспорного умения грести", хочу сказать огромное спасибо экипажу лодки, в которой плыла и таланты которой по части гребли приводили меня в благоговейный трепет, и всем остальным за то, что мне было очень-очень хорошо с вами. Как и всегда, впрочем.2
Лиза Н. Когда мы преодолели все препятствия, которые нам готовила коварная Поля, мы увидели вдали А.Е.; он сурово скомандовал надеть спасательные жилеты, так как мы вплываем в Клязьму, а волны там - такие, что байдарки "сейчас начнут переворачиваться". Также было рекомендовано держаться одного из берегов, ибо посередине плыть просто невозможно (а волны действительно были ужасные). Наш экипаж отреагировал на команду А.Е. по меньшей мере неадыкватно, потому что через несколько минут наша лодка с развалившимися бортами оказалась ровно посередине реки. (Я сразу предчувствовала, что с нами так и будет. Недаром, прослушав приказания Ефимыча, Саша К., сидевший впереди меня, залихватски надел на голову пакет и сказал: "Ну что, ребята, поплыли?") Хотя на данном отрезке пути я ни разу не брала в руки весло, я понимала, что грести очень трудно. Единственное, чем я могла облегчить труд ребят, это выйти на берег. Я так и сделала.
Лизина байдарка действительно плыла весьма странным зигзагом; впрочем, наша тоже - ведь держаться приходилось то одного, то другого берега, а пересекать реку следовало максимально осторожно. За каждым вторым поворотом волны стихали так же стремительно, как и поднимались за следующим. На обеих "щуках" оставили лишь гребцов - пассажиры были высажены на берег. Не знаю, сколько времени мы плыли по Клязьме - может быть, часа три. По крайней мере, казалось, что время остановилось и что до места нам не доплыть никогда.
Однако, доплыли; вытащили байдарки, стали их сушить и разбирать. Имелось, правда, несколько проблем. Во-первых, ветер, который дул, с костей сдувая мясо. Во-вторых - то, что высаженные на берег долго не появлялись, зато когда пришли - в их рядах отсутствовали Лиза и Женя! В-третьих - то, что некоторые байдарки были уже почти разобраны, а трех лодок все еще не было: докучаевской, митиной и Мручка. А.Е. пошел разыскивать Женю с Лизой, Т.Н. села рисовать памятные знаки, И.О. стал кормить людей печеньем. Через некоторое время вернулся на удивление спокойный А.Е., который привел Лизу и Женю. Оказалось, что с ними произошло следующее.
Лиза Н. На берег тогда высадили многих: Женю, Аню Мазаник, Сашу Зайцева, Алину Колычеву, Машу Кудинову, ну и меня. Нам было сказано идти по полю до какой-то деревни, там сесть на автобус, приехать в Копнино (место прибытия наших байдарочников) и тут ждать их. Сказать, конечно, было легче, чем сделать, потому что дорог в поле было много, а та, которая была нам нужна, оказалась заросшей тропинкой. Зато какое же это было блаженство - идти по твёрдой земле, по таким прекрасным просторам, дышать чистым, пропитанным запахами трав, воздухом! Я летела вперёд с огромной скоростью, за мной летела Женя, а все остальные неравномерно распределились по полю, с трудом пытаясь нас догнать. Потом мы уже свернули с дороги и пошли по траве, напрямик. По пути к этой деревне - как назло, находившейся на возвышении, - нам пришлось перейти реку вброд. Было очень интересно.
Мы пришли туда прямо к автобусу, но всё же успели зайти в магазин - очень хотелось есть. Приехали в Копнино. Естественно, никого там ещё не было. Все облегчённо сели на лавочку у остановки, а мне почему-то не давала покоя мысль о том, что они, может быть, уже приплыли, и надо немедленно найти реку. Я пошла ее искать. За время странствий по деревне успела познакомиться с некоторыми местными жителями. На мой вопрос о местонахождении Клязьмы, красивая женщина средних лет в вечернем платье, в туфлях и на велосипеде (!) ответила, что где-то там, но к реке никто почти никогда не ходит. Я решила, что тоже туда не пойду. По крайней мере одна. И я вернулась к нашей остановке за Женей.
Мы всем сказали дожидаться нас на остановке, а сами пошли искать реку. Гуляли мы долго, забрели по дороге в какое-то болото, но до речки так и не дошли. Пошли обратно. Когда мы пришли на остановку, то очень удивились, никого там не застав. Первое, что пришло на ум - они, дураки, пошли нас искать и потерялись. Второе - что их подобрал А.Е., но почему же тогда он никого не оставил нас ждать?
Это был ВОПРОС. Побродив ещё немного по деревне, мы всё же решили вернуться на нашу остановку. (От безвыходности ситуации в голову лезли разные догадки и предположения, одним из которых было то, что, возможно, нам кто-нибудь что-нибудь нацарапал на стене или на скамейке. Но мы не нашли ничего внятного, кроме надписи на лавочке, гласившей "ЧМОК, ЧЕБУРАШКИ!".) Меня к тому времени совершенно оставили силы и мне казалось, что я сейчас засну. Женя, наоборот, была полна сил и энергии, хвативших на то, чтобы обегать близлежащие дома и поспрашивать у каждого встречного, не видел ли он байдарочников. Никто, конечно же, их не видел. Вообще.
В любой ситуации наступает такой момент, когда становится всё равно. Так произошло и с нами. Мы сели на скамейку лицом к полю и стали петь песни. Я уже совсем засыпала, как вдруг на последнем куплете "Коня" в поле появился А.Е. - но не с конём, а вдвоём с каким-то аборигеном. Было очень приятно, что он нас нашёл, но ещё приятнее - что он не стал ругаться за наше несвоевременное отсутствие. Оказалось, что наши попутчики сами нашли А.Е. и поспешили присоединиться к общей массе, совершенно забыв о том, что мы их просили нас дождаться. Но тогда это было уже неважно. Главное, что мы снова были все вместе!
Все, да не все. Трех байдарок по-прежнему не было, и в голову приходили самые худшие мысли. Погода в этот день меньше всего подходила для купания, и именно поэтому особенно настойчивой была мысль о том, что какая-то из байдарок перевернулась. Время уже было не раннее, и вскоре А.Е. огласил План: они с Т.Н. останутся ждать "отщепенцев", а везти нашу веселую компанию в Москву придется мне. Пока я переваривал эту новость, появились наконец две байдарки - "щука" Мити и "двушка" Мручка. Именно они и рассказали о приключениях трех отставших лодок.
Митя. Выплыли мы в Клязьму. Ветераны наших походов сразу же провели параллель с Волховом: волны были в метр высотой, а к тому же еще и ветер в лицо. Мы ссадили детей (Женю Ф., Сашу З.) и с Андреем ВДВОЕМ (!!) героически догребли до первого поворота, а потом вышли на берег. Оба были мокрые, холодные, голодные, злые, усталые... пришлось допить водку Андрея, заедая ее конфетками, печеньем, моллюсками, живой рыбой, песком и т.д.
Вытащили все из лодки, вылили воду, постояли, полежали, посидели, поплыли. Доплыв до следующего поворота, мы увидели ЖУТКО веселых: Аню, Олю, Лешу, Мручка - и Аню Кадышеву в отдалении и в ссоре с Мручком. Мы с Андреем подумали, что они тоже отдыхают и ждут нас, т.к. водку доверили везти Андрею; они еще не знали, что ее уже нет!
Мручок. Без приключений мы не можем. Так уж сложилось. Удивительно, что этого не произошло раньше. Итак. Все начиналось как обычно. Отстали. Решили остановиться. Зеленая байдарка поправляла каркас (по-моему, это так называется, я не уверена). Мы (Аня К. и я) искали еды и покоя среди волн. Затем байдарка Ани А., Финика и А.Докучаева отправилась дальше бороздить речные просторы. Напрасно.
Через некоторое время мы тоже решили двигаться. Минут через пять, когда мы подплыли к роковому повороту, наше внимание привлекли три человека, стоящие на берегу и требующие остановиться. Причем в такой категоричной форме, что, прилагая нечеловеческие усилия, мы пристали к берегу в рекордное время.
Митя. Мы причалили рядом с ними и с интересом узнали, что у них прокололась байдарка. Они просто плыли и вдруг остановились - поняли, что сели на корягу. Начали дергаться, и тут, как сказал Леша, "Я понял, что нахожусь ниже уровня воды, и мне в голову пришла мысль, что неплохо бы и к берегу пристать." В три гребка они дошли до берега и увидели дырку размером 25 см. Вот так и настал конец этой лодке.
Невозмутимый капитан затонувшего судна
Мручок. Байдарка Докучаева села на корягу настолько органично, что экипаж, кроме внимательной Ани А., даже не придал значения резко прибывающей воде. Когда Леша с Аней "в три гребка" подвели байдарку к берегу, она уже наполовину была заполнена водой. Важно отметить, что незадолго до исторических трех гребков Финик флегматично заявил что-то типа: "Ну все, надо выпрыгивать". Ну а затем приплыли мы. Был ряд возможностей выхода из сложившейся ситуации, остановились же на следующем: решили разобрать их байдарку, рассовать ее останки по зеленой "Щуке" и нашему "Тайменю", а экипаж погибшей лодки отправить пешком, благо оставалось не так много до деревни. Так и поступили.
Митя. Мы ее разобрали! Я был самым героем (см. памятку перед комнаткой Андрея Ефимыча на втором этаже) и всех спас! Потом мы уплыли, оставив их на произвол судьбы. Доплыв до следующего поворота, мы с Андреем решили, что нам надоело грести, и неплохо бы устроить картину "Бурлаки на Клязьме", или "Два идиота тащат байдарку против ветра на веревочке не толще ниточки". Скоро это извращение нам надоело; выйдя на берег на другой стороне поля, мы увидели воду и решили, что если перетащим байдарку через поле, то срежем целый километр!!!
Бурлаки на Клязьме, натурально
Мручок. Зеленая байдарка отчалила раньше, поэтому мы не сразу ее догнали. Когда же догнали наконец, то были удивлены увиденным: байдарка, а с ней Митя и Андрей, ползли вверх по крутому склону. На наши резонные недоумения они реагировали туманно. Честно говоря, я до сих пор не знаю, зачем они это делали и достигли ли они успеха в своих начинаниях. Дальше - лучше.
Оставив двух героев покорять вершины, мы двинулись вперед. То, что мы обнаружили через некоторое время, ввергло нас не так чтобы в отчаяние, но было неприятно. Перед нами открывалась следующая картина: два практически идентичных рукава реки! Точнее, один из них был рукавом, а второй непосредственно рекой, но мы не знали на тот момент, кто из них кто.
Митя. И мы втащили на берег высотой 10 метров байдарку с 4 рюкзаками, еще одной байдаркой и большим количеством воды. И потащили... тащили, тащили, тащили, тащили. Вдруг на Лешу наткнулись, который обрадовал нас тем, что это вовсе не река, а залив! Мы долго матерились, но все-таки решили, что дотащим туда лодку, и выплывем против течения. Притащили, поплыли, и каково же было наше удивление, когда мы поняли, что это пруд! Даже не залив! Мы опять потащили байдарку, до соседнего залива. Протащили еще 100 метров. Поплыли. Опять ПРУД!!!
Мручок. Попробуйте представить: зеленая "Щука", забравшись на берег, пропала; пешеходов (Аня, Оля, Леша) тоже не видно. Ни один из "рукавов" нам не нравится. Пристали к берегу в поисках конструктивного решения. Решив прогуляться, Аня К. обнаружила-таки потерпевших, после чего мы решили перебраться на другой берег истинного "рукава" (на тот момент мы уже знали, что это действительно он). Как через Аид, Леша перевозил всех по очереди на другой берег. Переправив Аню, он вернулся к нам и сказал: "А теперь извините, я на минуту отойду, только вот где туалетная бумага?" - а Аня с того берега закричала: "У меня!!"3 После этого они пошли пешком, а мы, соответственно, по воде.
Очаровательный матрос затонувшего судна
Митя. Опять потащили лодку и всунули ее в какой-то ручей, а там ОПЯТЬ ее потащили, потому что река была слишком мелкая. Выплыв, мы решили, что устали, и причалили к берегу. Хотели попросить за 100 рублей довезти нас на тракторе до деревни... Не довезли. Мы опять поплыли... спросили. Осталось 3 км! С этого момента ничего не помню, - помню только, что считал каждый гребок и громко орал. На 1250-м гребке мы приплыли. Я упал.
Мручок. Очень скоро мы обнаружили зеленую байдарку причалившей. Ожидая самого страшного, мы подошли ближе. Выяснилось, что Митя со свойственной ему изобретательностью решил поймать трактор, чтобы на нем довезти байдарку до места назначения. Не разделив его энтузиазма, мы, расстроенные, пошли дальше. А потом мы приплыли, и началось что-то совсем уже невообразимое. Но это уж совсем другая история.
Времени осмыслить все эти события уже не было, т.к. около семи вечера из деревни уходил последний автобус до станции Ундол. На месте остался экипаж байдарок Докучаева и Мручка, а также Т.Н. и Андрей. А.Е. пошел сажать нас на автобус (сам он должен был уехать на машине вместе с байдарками). В автобусе ехать было весело - всем, кроме меня, т.к. все сидели, а я стоял на одной ноге. Было нас 17 человек, и кондукторша пунктуально отсчитала мне 34 (тридцать четыре) билета (второй - за провоз багажа). Периодически я встречался взглядом с несчастной Лизой Н., на которую с разных боков наваливались Митя А. и Илья З.; в эти моменты я очень жалел о том, что мой фотоаппарат лежит в рюкзаке.
Выгрузившись на автостанции, мы пошли с Машей, Катей и Ритой за едой. Купили хлеба, колбасы, газированной воды. Некоторые горячие головы собрались повторить наш маршрут к магазину, - их пыл пришлось охладить. Двинулись к станции; колонну возглавлял ваш покорный слуга, а замыкали вышеупомянутые прекрасные девицы. В Ундоле я пошел за билетами, причем у кассы встретил аборигенов, предложивших поменяться гитарами (они имели предложить замечательный пластмассовый экземпляр размером с небольшую балалайку, на двух пальчиковых батарейках). Обмен не состоялся, зато билеты мне продали прямо до Москвы.
Я вернулся на платформу, позвонил по машиной трубке в Москву. Тем временем была порезана колбаса, и людям раздали по паре бутербродов. Неожиданно я нащупал в кармане джинсов нечто мягкое; это оказалось мороженое "Жемчужина России", купленное на автостанции получасом раньше. Потом приехал поезд; вагоны были сидячие и плацкартные, мы загрузились в плацкартный. В поезде Сережа Стрелков исполнял под гитару песни известных отечественных коллективов, я же слушал рассказ Лизы и Жени про их пешую прогулку и пение на остановке.
Около половины десятого мы прибыли в Петушки; поезд до Москвы должен был прийти через полчаса к той же платформе. Я пошел узнать, где здесь магазин и переговорный пункт, и не очень удивился, встретив у касс Тамару Натановну, Лешу Д. и всех остальных. Так что по маршруту "Петушки-Москва" мы ехали уже все вместе. Т.Н. рассказывала о том, как в 1990 году в нашей школе был отменен институт октябрят, а вместо этого одних детей принимали в гимназисты, а других куда-нибудь еще. Например, в друзья кота Леопольда. Мысль о том, что Максим Лукин аж с первого класса являлся другом кота Леопольда, не на шутку взволновала умы многих наших товарищей.
На Курский вокзал мы прибыли около половины первого ночи. Выйти оттуда было непросто, т.к. для этого требовались билеты; по счастью, они у нас были. Некоторых детей встретили родители, но не всех; меня мама с папой не встречали почему-то. В этот момент уже было трудно поверить, что несколько часов назад мы плыли по Клязьме под солнцем и ветром...
Так и закончился этот поход!
Примечания:
1 Здесь и далее - почерк Ильи.
2 На этом месте походный дневник кончается, дальше идут сплошь позднейшие добавления.
